Академик Леонид Михайлов о своем жизненном пути
Создатель одарил меня чрезвычайно щедро способностями, и не только в области лингвистики, где я поднялся на мировой уровень, останусь на многие десятилетия, т. к. я опередил развитие одного двух направлений на 40–50 лет.
Итак, мое детство: было абсолютно безрадостным, сирота с 7 лет, если бы не старший брат, меня бы уже с 8 лет не было на свете. Мы с ним в буквальном смысле съели много собак; он их убивал, мясо сушил, которое помогало нам выжить. Я работал с 6 лет. Вставал с восходом солнца и возвращался, когда уже темнело. С 10 до 17 лет я был пастухом – зарабатывал себе на жизнь. Я с детства выработал свой концептуальный компас жизни : 1) надеяться только на себя, 2) никому не завидовать (зависть съедает душу человека), никогда не занимать денег.
Меня по большому счету никто не воспитывал. Да, после того как нас подожгли, я попеременно жил у родственников, но из них никто не интересовался моей жизнью, как я себя чувствую, хочу ли я есть, устал ли я, я этого не слышал, мне это неведомо.
Кое-какие родственники страстно хотели, чтобы я остался в деревне, пас скот даже после того, как я получил серебряную медаль. Когда я отказался это сделать, мне было даже отказано в элементарной помощи - выделить деньги для поездки в Горький. Это не стриптиз души - а чистая правда! Только моя учительница немецкого языка Валентина Андреевна Филиппова выручила меня, снабдив финансами для поездки в Горький и на один месяц жизни до получения денег.
Разумеется, эти деньги, согласно договоренности, я вернул сполна, как стал со 2-го курса получать Ленинскую стипендию. Я Валентину Андреевну никогда не забуду.
Студенческие годы: 1-й год был для меня самым тяжелым испытанием, т. к. нужно было купить хотя бы какую-нибудь одежду, питаться, передвигаться на трамвае. Бывали случаи, когда от недоедания покидали силы и я не мог ходить на занятия. Всем было наплевать на меня. Но я не сдавался, сдал обе сессии на отлично, проявил себя хорошо, меня водили по группам и показывали как экспонат, как надо знать язык, в том числе и русский, когда из 110 студентов 1 курса я - единственный был, кто написал диктант по русскому языку на отлично. Так я заработал свою Ленинскую стипендию.
Обучаясь в вузе, я продолжал поражать своих преподавателей своими знаниями. Однажды, когда учился на 2-м курсе, написал в течение 1,5 ч. сочинение о народном академике Мальцеве на 10 страницах, не допустив ни единой ошибки.
После этого на меня стали обращать внимание тузы института: проректор по науке, профессор Бенедиктов и зав. кафедрой профессор В.Е. Ярнатовская.
С их подачи я был рекомендован в состав комитета ВЛКСМ института, где мне был поручен участок – СНО (или НСО) – студенческое научное общество. Профессор Бенедиктов сказал, что я должен стать примером и договорились с Ярнатовской определили как проблему «Аббревиатура в немецком и русских языках». Я полтора года изучал ее, провел сопоставительный анализ и сделал, по словам В.В. Виноградова, читавшего в 1957 в ГГПИИЯ лекции, интереснейшие выводы. В те годы в Союзе ССР проводились всесоюзные конкурсы (по направлениям наук) студенческих научных работ. Рецензировал мою работу сам академик Виноградов и профессор Миртов из университета им. Лобачевского. Мне была присуждена премия и первое место! Это, естественно, меня окрыляло и я «заболел» наукой, хотя занимался скоростным бегом на коньках и волейболом. Через год (1958) я окончил с отличием ГГПИИЯ и был рекомендован на работу в качестве ассистента кафедры немецкого языка, где я в течение 3- лет был «тягловой» силой, выполняя нагрузку в 960 часов, ставяпроизношение в 3-х группах факультета немецкого языка. Это была адская работа.
Я вскоре понял, что от этой потогонной работы я могу избавиться лишь тогда, когда шагну на новую ступень В 1963 г. поступил в аспирантуру в МГПИ им. Ленина, где на одно очное место было 28 претендентов со всех концов СССР – Иркутск, Минск, Ленинград, Москва и т.д.
Я преодолел этот барьер. Более того, мои ответы по специальности зачли в качестве кандидатского экзамена!
Написал диссертацию (одну из первых) по проблеме структурирования диалога – вопроса и ответа на них. Поскольку диссертацию написал за 2 года меня любящая и любимая Родина в порядке «поощрения» направила на работу в Абаканский педагогический институт, где я открыл факультет иностранных языков, меня на аркане тащили в партию, но я устоял, т.к. знал, что как члену партии мне не вырваться из объятий Сибири. Спустя 3 года я успешно прошел конкурс на замещение вакантной должности Коломенского пединститута.
Коломна – один из самых мерзких городов России. Народ там – купеческо-мещанский, завистливый. С самого начала там меня жестоко обманули: вместо обещанной квартиры мне пришлось прожить 1,5 года в вонючем студенческом общежитии. Потом вместо обещанной квартиры – двухкомнатную квартиру в хрущевке – 28 кв. м. Я понял, что я ошибся. Ошибку можно было исправить только, прыгнув на иную ступень. Субботу и воскресенье я проводил в Ленинской библиотеке, сочиняя докторскую диссертацию (итак – 10 лет).
Однажды, в конце 1969 г. меня принимает ректор и сообщает, что со мной хочет познакомиться министр Прокофьев М.А. Я в Москву. Кто-то ему доложил, что я очень хорошо перевожу, а он предложил мне стать главным переводчиком Министра СССР. Потом я догадался, что меня рекомендовал ректор МГПИ им. Ленина, для которого я переводил в аспирантуре.
Переводческая деятельность: Она длилась у меня с 1970 по 1972 г. В этом качестве я переводил переговоры с немецкими делегациями на уровне заместителей министров ГДР, ФРГ, Австрии для министров и заместителя министра Марины Николаевны Журавлевой (бывший 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ СССР). В этом же качестве я побывал с делегациями во многих городах СССР – Харькове, Киеве, Минске, Москве, Омске, Новосибирске, где переводил переговоры на предприятиях, школах, университетах и т. д.
В этом же качестве меня эксплуатировали на ежегодных научных сессиях молодых ученых АПН СССР и ГДР, где приходилось переводить с 9 утра до 19 часов стоя рядом с докладчиком – физиком, математиком, педагогом, психологом, сурдопереводчиком и т.д. Сессия длилась каждый год по 10 дней.
Работая в Коломне, я читал лекции по всем основным курсам немецкого языка, историю английского языка, синтаксис русского языка, стилистику русского языка. Здесь мне очень пригодились знания, полученные из уст таких грандов науки, как А.А. Реформатский, В.Д. Аракин, В.В. Виноградов, С. Шаумян, Ю. Апресян и др.
В июне 1972 г. меня пригласил к себе Министр и спросил, как он может отблагодарить меня за отличную работу и надежность. Ответа я не знал, тогда он сам предложил мне поехать на работу в Лейпцигский университет и преподавать русский язык в качестве профессора славистики, а так же поработать вместе с немецкими книгами над созданием комплекса учебников для подготовки студентов-русистов ГДР. Естественно, я согласился.
Годы работы в Лейпциге были для меня самыми плодотворными, интересными и полезными.
Я работал в университете, основанном в 1346 г. где чуваш – ваш покорный слуга учил немцев русскому языку, совмещал эту работу по просьбе посла Абрасимова в Генеральном консульстве, где приносил стране бесценную помощь, добывал информации.
Параллельно я писал в соавторстве с немецкими коллегами (из Лейпцига, Дрездена, Берлина) учебники русского языка для обучения в университетах будущих учителей-русистов для работы в школах углубленного изучения русского языка, был членом парткома при Генеральном консульстве и т.д. За создание цикла учебников (3) я был награжден Высшей правительственной медалью ГДР для работников образования, которая вручалась единицам за безупречную работу в области образования в течение 30 лет. А мне дали эту медаль (Золотую!) за 3 года работы, и я являюсь единственным представителем другой страны, удостоившимся этой медали в СССР (России).
А вручала мне эту медаль сама Маргот Хонекер, министр образования, а заодно и супруга Генерального секретаря ЦК СЕПГ Эриха Хонекера.
Работая в университете я читал лекции по эмоциональному синтаксису русского языка, системе коммуникативных упражнений, выступал на многих конференциях по проблеме русистики и грамматики.
Однажды, после выступления в Берлине ко мне подошел новости ведущий германский специалист в области грамматики В. Шмидт, и поинтересовался, где я буду защищать свою докторскую диссертацию. Я ответил, что в Ленинградском институте языкознания. В. Шмидт спросил меня, хотел бы я защищаться в Потсдамском университете, где он возглавлял институт марксистско-ленинского языкознания. Взвесив все за и против, я согласился, но было одно условие – диссертация должна быть на немецком языке. Я целый год переводил свою работу на немецкий язык – крайне сложная работа (!) ввиду того, что в германском языкознании эта проблема практически не разрабатывалась и, естественно, многие термины мне пришлось создавать самому.
Я представилработу в Совет (специально созданный для этой цели в составе 17 профессоров ГДР), которые после 5-и часовой защиты 3 апреля 1975 открытым голосованием (но без моего участия) единогласно присудили мне ученую степень доктора филологических наук и одновременно занять (при желании) вакансию на кафедре немецкой филологии.
В Коломне, откуда я приехал в ГДР, узнав, что я защитил докторскую, из 10–12 человек-друзей только двое поздравили меня, а остальные отвернулись. Квази-друзья!
Потом была эпопея с присвоением звания профессора. Завистники – члены совета института три года проваливали меня и только на 4-й раз после вмешательства министра Прокофьева М. Н. «Совет» единогласно проголосовал «да». Вот она зависть в своем проявлении.
Обещанную 3-х комнатную квартиру мне так и не предоставили. Это уже «работали» завистники из горкома КПСС.
Приближался 1979 г. Меня вызвал в МВД СССР генерал-полковник Юрий Михайлович Чурбанов, второй человек после министра Щелокова Н. А., но зять Брежнева.
В МВД нужно было подготовить сотрудников из числа знающих (не владевших иностранными языками) на 3, -4, -5, -6 месячных курсах к несению службы во время Олимпиады-80 в Москве.
Ю.М. Чурбанов назвал условия, сроки, решение квартирного вопроса в Москве, создавая для этого спецкафедру, которую я впоследствии и возглавил. Но тут началась смертельная схватка между 1-м секретарем Московского обкома Конотопом (по кличке «циклоп»), которая закончилась победой Чурбанова.
Коломенские завистники, оказывается, написали письмо Циклопу Конотопу, где доложили, что Михайлов, дескать не может жить и работать в городе-герое Москве, т.е. не заслужил этого.
Как меня мордовали в Коломенском горкоме в течение 1,5 месяцев. Я был рабом партии, ибо без снятия с партийного учета ты не имеешь права менять место жительства. Каково, а?
Я член постоянно действующей Комиссии германистов СССР в составе 6 человек (с 1975 по 1986 г.).
В этом качестве один раз год мы проводили ежегодные сессии- отчеты о развитии германистики в СССР. Мое направление – «Исследования в области синтаксиса и компаративистики». Во время сессий я выступал с докладом по достижениям в своей сфере и, естественно, познакомился со всеми ведущими журналистами ФРГ, Австрии, Швейцарии, не говоря уже о ГДР.
Таким образом: я был своего рода послом представителем СССР в области германской науки в течение 11 лет. И это тоже чäваш ачи!Одновременно я вносил вклад в развитие сотрудничества между СССР и другими странами, способствовал развитию языкознания (и германистики) в СССР.
Я – методист в области преподавания русского, немецкого и английского языков.
В этом качестве я создал 12 учебников по этим языкам, изданные в ГДР, СССР, ФРГ, написал множество статей по лингводидактике, разработал концепцию раннего обучения языкам в СССР, которая была одобрена в Министерстве образования. Получил Европейский грант (от Европейской Комиссии – 800.000 западно-немецких марок) для осуществления проекта по раннему обучению в Череповце, России, Германии.
Был принят в члены президиума ассоциации преподавателей раннего обучения в ФРГ, неоднократно выступал с изложением концепции на Пангерманских симпозиумах в ФРГ, провел в Череповце 6 межвузовских семинаров по проблеме с участием представителей ГДР, ФРГ, Австрии, Швейцарии, открыл первый в России факультет раннего обучения иностранным языкам; мы подготовили свыше 400преподавателей-специалистов, которые ныне работают во всех регионах России и дальнего зарубежья – в Израиле, Германии, Польше, США, Англии.
В порядке эксперимента я начал обучать внука с 5,5 лет индивидуально немецкому языку подготовил его для учебы в немецкой начальной школе, которую он успешно окончил в г. Кобленце, получив свидетельство об окончании начальной школы в Германии.
Я – первый и пока единственный профессор России, приглашенныйработать в германских университетах (западных). Два года я преподавал «основы коммуникации», «коммун. грамматику», прагмалингвистику диалога в университете Кобленца (чудный город, кстати!). Члены кафедры германской филологии (мои коллеги) не раз говорили мне комплементы типа: «DubistabsoluteSpitze». Работая в г. Кобленце я также читал лекции (2 недели) в самом старинном университете Германии Heidelberg (университет там был основан в 1241 г.) во Франкфурте на Майне – по проблемам раннего обучения (2 раза по 1-й неделе), в Ганновере, в моем родном Потсдамском университете (несколько раз!) и т.д.
Лекции читались для будущих преподавателей немецких гимназий.
О том, что президент Б.Н. Ельцин вручал мне правительственную награду «Заслуженный деятель науки РФ» – вы знаете. Кстати, я единственный из выпускников Горьковского института иностранных языков за 90 лет его существования, который удостоен этого звания.
О моей школе «Коммуникативной лингвистики» уже сказано много. Добавлю лишь, что на сегодняшний день под моим руководством защитились 58 человек кандидат наук по английскому и немецкому языкам, 2 к.ф.н.по русскому языку, 2 д.ф.н. – по английскому и немецкому языкам.
Марк (внук), не посещал ни одного урока по немецкому языку в школе, стал победителем областной Олимпиады, а также занял 4-е место на Олимпиаде России.
Следовательно, мне удалось доказать эффективность созданной мной концепции.
При моем содействии и участии в Череповце открыто 6 спецшкол с ранним углубленным изучением английского и немецкого языков. Для сравнения: в Вологде всего одна школа. А сколько школ в Чебоксарах?
О моих наградах Вам все известно.
В России, когда берут у меня интервью, никогда не спрашивают, чем же я интересуюсь, кроме как языками. Отвечаю: классической музыкой (А. Вивальди, А. Моцарт, И.С. Бах, Бетховен, Дж.Верди). Некоторые произведения этихкомпозиторов я знаю наизусть, например, 5-ю и 9-ю симфонии Л. Бетховена, хор пленных евреев из оперы Верди «Набуко» все 6 бранденбургских концертов Баха, 26-ю симфонию В. Моцарта для фортепиано с оркестром и т.д. Создатель одарил меня отличным музыкальным и речевым слухом. Кроме того, я интересуюсь спортом (волейбол, скоростной бег на коньках – играл и бегал). Мои любимые писатели: Чехов, Достоевский, Толстой, Платонов, Набоков и др.